Лет до двадцати, а точнее, наверное, до двадцати одного, я мало ощущала течение времени. Были, конечно, и фразочки типа: "я старею", но это было скорее кокетство, чем что-то еще. Дни были длинными, впечатления - новыми. Любовь - повсеместной и искренней. А еще люди. С ними было так много искренности, откровенности, счастья... Простоты, что ли? Ты помнишь, Ло, эти дожди, эти коктейли, этот бред, эти пьянки, этот хохот?..

А потом время начало набирать обороты. Дни стали щелкать словно в счетчике такси, кажется вчера был понедельник, а вот уже и субботнее утро; удивиться чему-то становилось все труднее. Что до любви - "Хочется сказать: "Я люблю тебя", но все время некому". Для влюбчивой и ветреной меня это был самый ужасный ужас - разучиться влюбляться. Люди... С годами я начала становиться в большей степени одиночкой и мизантропом. Не то что бы я перестала доверять кому-то из своих старых друзей, нет. Но я начала понимать, что те вещи, которые я хотела бы им рассказать, я: во-первых, не всегда могу рассказать, передать словами, во-вторых - что бы я не сказала, это будет не то, что я чувствую, и в-третьих, это почти никому не нужно, кроме меня. Между людьми начал пропадать диалог, люди слушают друг друга для того, чтобы дождаться своей очереди высказаться. При таком раскладе я не вижу смысла в общении.

Время летело, я летела впереди времени. Какие-то нелепые вещи: поездки, смены деятельности, замужество, развод, неудачные романы - безуспешная борьба других людей с моим скверным характером, мысли, неоконченные произведения, брошенные на полпути дела...

А потом - Оп! - мой бывший муж скоро женится. Мой бывший муж женится, и все это по-настоящему: то есть сюсюканье и скандалы, потом дети, наверное, все эти пеленки, распашонки, быт... Нет, ужасно, конечно. На самом деле ужасно для меня. Я не мать, не жена, это вообще не мой способ жить, но суть в другом. Суть в том, мне двадцать четыре, мой бывший муж женится, а я по-прежнему не знаю, в чье плечо ткнуться лбом во время приступов усталости и безверия, не говоря об остальных вещах. Я веду полузатворническую жизнь, несмотря на каких-то случайных людей в моей жизни. Я стала почти аскетом в том, что касается личной жизни. Мне двадцать четыре, а ничего, ровным счетом, ничего стоящего не сделала: ни одного пусть не великого, а хотя бы стоящего произведения, все неоконченные, все в планах, в планах, которые что-то мешает реализовать, но все это отговорки. То есть совсем ничего стоящего. Ни семьи, которую я сумела бы построить (хотя никогда не хотела), ни ребенка, которого бы я родила и начала воспитывать (да, я терпеть не могу детей, но дело не в этом), ничего такого, про что я могу сказать: "Я. Это. Сделала".

В целом, это, наверняка, нормальное явление. Да и не одная я такая. Зато я могу спокойно сказать, что я способна заниматься любым делом, что очень легко учусь, приспосабливаюсь, в состоянии работать на износ и даже не говорить о том, что работаю на износ... Только вот иногда я оглядываюсь по сторонам и совершенно не могу понять, что я здесь делаю, в этой своей реальности. Я ведь не к этому шла, не к этому стремилась. Черт. Время песком сквозь пальцы.

А потом начинаешь задумываться, что с годами ты нифига не становишься прекрасней, что возможностей, может, и не меньше, но за то гораздо меньше сил и энтузиазма. Большей частью все сводится к тому, чтобы тебя не трогали и оставили в покое. "Они не заслужили света, они заслужили покой". Как же я боюсь старости... Раньше всегда боялась чего-то совсем такого житейского, повторения множества судеб: детей, раннего брака навсегда, быта, вязкой повседневности. Ну хорошо, допустим этого-то я избежала. Но какие судьбы я повторю оставшись до конца одинокой и злой, пропахшей табаком и кофе женщиной со скверным характером?..

И этого тоже можно избежать. Единственное, чего не удастся избежать - это старения. Вот так интересно: повзрослеть мне не удается, а старения не избежать.

Мне пока еще удается гореть. И это все, что я могу сказать себе прошлой и себе будущей: гори.
Гори. Не взрослей.