Эта нежность, и эти свободные руки —
кому подать их? Столько винограда —
зеленого для лисы; и жадным призывом
дверь настежь раскрыта — для никого.
Мы напекли хлеба — белейшего хлеба
для уже мертвых ртов,
налили чаю — холодного
от рассветного ветра.
Взяв инструменты, стали играть для
слепого гнева
теней и забытых шляп. Мы уселись
за бесполезно накрытый стол
и в полночь, стыдящуюся себя,
выпили пунша.
Но — кому это нужно,
кому?
(Хулио Кортасар)