В минуты слабости и отчаяния со мной не остался никто. Никто. Я думаю об этом, пока мой товарищ отчаянно цепляется за мои руки и бессмысленно спрашивает, почему она ушла. Я не могу ответить на этот вопрос. Я не знаю, почему от нас уходят. Точнее я просто не могу объяснить то, что тебя просто перестают любить, при том, что когда-то любили. Но речь не об этом. Речь о том, что самые горькие минуты я пережила одна. По стечению обстоятельств. И сейчас тоже. Он цепляется за мои руки, а мне тошно, так тошно. «Я люблю тебя так, что мне хочется размазать свое сердце по стене».
Я думаю еще о каких-то вещах. Я думаю о том, что у меня все-таки опустились руки и больше никого не хочу удерживать. Вот так, в одночасье – взяли и кончились силы. А может быть это просто, потому что я не ощущаю острой необходимости в себе. Когда был кризис, да… Да, я оставалась даже назло себе. Потому что тогда был смысл удержать, отогреть, помочь пережить, вытерпеть… Сейчас кризис миновал и кажется, все. Делать нечего. Бездарный ущербный бескрылый ангел. Мона Лиза. Та самая, из песни. «Ты всегда меня спасала, нарушая все законы». Я думаю о том, что неплохо было бы пережить зиму, но сложно, черт, так сложно. С таким дефицитом тепла, с такой апатией… Но ничего, все проходит, как сказал бы мой любимый друг. Правда, он так себе это и не внушил, находясь в отчаянии. Но я – это я, а он – это он. Свое сердце не вложишь.
Я думаю о том, что до Нового года остается две недели. В целом. Потом будут каникулы и можно будет целыми днями спать. Ничего больше. Впрочем, нужно ли что-то еще? Когда каникулы закончатся, будет почти середина января. Середина зимы. И останется пережить только половинку. Кажется, так. Нет, я не верю в свои силы. Но иного выхода нет. Что еще сказать? Не знаю. Не знаю можно ли вообще что-то объяснить. Как говорил незабвенный Летов: «Все слова – пиздеж!».