У меня нет принципов. У меня есть только нервы.
Точка невозвращения.
Я придумаю какую-нибудь страшную историю про катастрофу, в которой он погиб. Я вообще мастер страшных историй. Я говорю "он", а не "ты" потому что человека, с которым я имею дело, я не знаю. Тебя - не знаю. Тот человек, которого я знала многие годы, оберегал меня и никогда бы меня не предал, в отличие от тебя. Значит тот, близкий человек, мертв. А ты, чужой, жив. Но чужие, пусть и живые, меня не интересуют. А мертвые, какими бы близкими они не были при жизни, все равно должны лежать в земле. Такие дела.
Жестоко? Возможно. Но единственно правильно. Потому что "как было" уже не сделаешь.
Мне жаль.
Я придумаю какую-нибудь страшную историю про катастрофу, в которой он погиб. Я вообще мастер страшных историй. Я говорю "он", а не "ты" потому что человека, с которым я имею дело, я не знаю. Тебя - не знаю. Тот человек, которого я знала многие годы, оберегал меня и никогда бы меня не предал, в отличие от тебя. Значит тот, близкий человек, мертв. А ты, чужой, жив. Но чужие, пусть и живые, меня не интересуют. А мертвые, какими бы близкими они не были при жизни, все равно должны лежать в земле. Такие дела.
Жестоко? Возможно. Но единственно правильно. Потому что "как было" уже не сделаешь.
Мне жаль.