У меня нет принципов. У меня есть только нервы.
Грядущее мероприятие отменили. А вместе с ним дурдом и расстрел. От этой новости у меня такая эйфория, какой, кажется, никогда не было ни после секса, ни после препаратов. Все это значит, что мне не придется ночевать на работе и до своего дня рождения я доживу с нормальным цветом лица и без нервного тика.
Я стою на балконе своего кабинета, курю и смотрю вниз, на зеленую лужайку с солнечными пятнами одуванчиков. По зеленой траве носится огромный белый пес и вся эта картина кажется мне выражением крайней стпепени жизнелюбия. Хотя, нет, не жизнелюбия. Выражением самой жизни.
Мне хочется бросить текущие дела, спуститься вниз и лечь на траву среди одуванчиков. Лежать, трогая пальцами большие желтые цветы, курить и не думать ни о чем. А еще я вспоминаю прошлую весну и человека, который тогда был со мной рядом. И дело, конечно же не в нем, а во мне, в моей любви, в моем тогдашнем мироощущении, но... Я не помню, чтоб еще когда-то, ни до, ни после него, я ощущала столь сильную, безграничную, дикую жажду жить.
Я стою на балконе своего кабинета, курю и смотрю вниз, на зеленую лужайку с солнечными пятнами одуванчиков. По зеленой траве носится огромный белый пес и вся эта картина кажется мне выражением крайней стпепени жизнелюбия. Хотя, нет, не жизнелюбия. Выражением самой жизни.
Мне хочется бросить текущие дела, спуститься вниз и лечь на траву среди одуванчиков. Лежать, трогая пальцами большие желтые цветы, курить и не думать ни о чем. А еще я вспоминаю прошлую весну и человека, который тогда был со мной рядом. И дело, конечно же не в нем, а во мне, в моей любви, в моем тогдашнем мироощущении, но... Я не помню, чтоб еще когда-то, ни до, ни после него, я ощущала столь сильную, безграничную, дикую жажду жить.