У меня нет принципов. У меня есть только нервы.
«Пустота внутри меня упругая и звонкая»…
С каждой нашей новой встречей и расставанием во мне разрастается черная дыра. Она медленно пожирает все, что еще осталось во мне живого и пульсирующего.
Мы отпускаем колкости и откровенно грубим друг другу. Я всегда была только зеркалом, которое отражает твое состояние. Выводы напрашиваются сами. Высшая близость – встреча – твоей фразой «Иди ко мне». И дальше только холод. Нет, не постоянно. Поздней ночью мне удается наладить хрупкое перемирие. Стоя за твоим плечом, я медленно провожу когтями по твоей спине вдоль позвоночника и ты невольно выгибаешься. Когда мои когти добираются до твоего подбородка, ты подставляешь мне шею. Я знаю, как нужно до тебя дотронуться, чтоб доставить тебе удовольствие. Правда, я не знаю, откуда мне это известно. Я могу сейчас убить тебя. Но я даже в мыслях не могу допустить этого. Я только касаюсь губами уголка твоих губ и говорю почти неслышно: «Я так счастлива, что ты приехал». Ты не отвечаешь. Да и что ты можешь мне ответить?
Потом беспокойный сон на разных кроватях. Утро. И солнечный свет вновь делает нас жестокими. Но ночью я уже знаю, что нужно. Нужно молчать. Как можно больше молчать. Так проще. Так не больно. Я наливаю тебе горячий напиток из вина и пряностей, даже не пытаясь что-то шепнуть над ним. И ты принимаешь чашку из моих рук. Ты доверяешь. Или тебе просто плевать. Я свожу все разговоры к минимуму. Мы говорим короткими фразами, больше на бытовую тему. И только в случае крайней необходимости. Единственная лирика, которую ты позволяешь себе, звучит так: «А Вы еще меня за ушком не почешете?». Да, конечно. Меня не может не радовать, что тебе приятны мои прикосновения. Я лежу на диване за твоей спиной. Ты смотришь в монитор, я смотрю на тебя. Напряженно, до боли в глазах. Кажется, мои пальцы стали совсем невесомыми. Я никогда никого так легко не касалась. Я смотрю, смотрю на тебя. У нас один воздух на двоих, одно пространство, одна жизнь. На ближайшие несколько часов. Я не пытаюсь запомнить, я просто ловлю момент. Я живу мгновением близости. Это все, что мне осталось. Ты говоришь, что мне хватит курить. Я не отвечаю своими обычными колкостями. Я просто делаю по-своему. Я прихожу к тебе, когда ты ложишься спать. Прижимаюсь губами к твоему плечу. Ты не уходишь. И это хорошо. Значит, мне дозволено еще немного побыть рядом. Может, ты понимаешь, что это жизненно важно для меня, а может ты просто устал и не хочешь двигаться. Так или иначе - ты рядом. В моем воспаленном сознании стучит мой беззвучный призыв к миру: «Остановите время». Уходит последний человек из этой комнаты. Я отворачиваюсь, накрываюсь отдельным одеялом. Мигают елочные гирлянды, пахнет хвоей.
У меня состояние, как в лихорадке. Полусон – полуявь. Я провела в таком состоянии сутки и пробуду в нем до тех пор, пока мы не расстанемся. Вернувшись в свой дом, я не буду помнить и половины того, что было. Может оно и к лучшему.
Ты не поворачиваешься и не обнимаешь меня. Впрочем, я и не ждала. Мне снится, будто мы занимаемся любовью. Все мерзко в этом сне. Я просыпаюсь, чувствуя ужас и отвращение. Поворачиваюсь в твою сторону и медленно успокаиваюсь. Ты, настоящий ты, никогда не скажешь и не сделаешь того, что говорил и делал твой двойник во сне. Я снова проваливаюсь в тяжелое, липкое забытье. Просыпаюсь, чувствуя твое дыхание. Твой лоб находится почти вплотную к моим губам. Я целую тебя и замираю. Чувствую, как забытье снова накрывает меня. Мелькает мысль, что мне хотелось бы так окоченеть, прижавшись к тебе губами. Я хочу проспать свою смерть. Забытье. Еще одно короткое пробуждение из-за того, что кто-то орет в нашей комнате. Открываем глаза и синхронно посылаем орущих на хуй. Забытье. Телефон звонит. Кажется, твой. Ты спишь, повернувшись ко мне спиной. Я кладу свою сухую горячую ладонь на твою руку и шепотом сообщаю о том, что нужно взять трубку. Ты говоришь по телефону. Потом выключаешь его. Ложишься рядом. Минут пять продолжается тишина, потом ты резко встаешь. Я говорю: «Доброе утро». Не дождавшись ответа, раздраженно поднимаюсь и босиком шлепаю на кухню курить. Потом уборка, потом попытки собраться, потом, потом, потом… Не помню. Память фиксирует момент, когда мы все выходим из дома. Перед тем, как сесть в автобус, поднимаю взгляд на тебя. У тебя глубокие, серые как грозовое небо глаза. Несчастливые глаза. Я обнимаю тебя и прижимаюсь щекой к твоей щеке. Потом в автобус, не оглядываясь.
Все. Время встречи вышло.
У меня пусто в груди и ни одной мысли в голове. И ни одной надежды.
Я приползаю домой. Пустая. Сломленная.
Так раненные драконы приходят умирать в свою пещеру.
С каждой нашей новой встречей и расставанием во мне разрастается черная дыра. Она медленно пожирает все, что еще осталось во мне живого и пульсирующего.
Мы отпускаем колкости и откровенно грубим друг другу. Я всегда была только зеркалом, которое отражает твое состояние. Выводы напрашиваются сами. Высшая близость – встреча – твоей фразой «Иди ко мне». И дальше только холод. Нет, не постоянно. Поздней ночью мне удается наладить хрупкое перемирие. Стоя за твоим плечом, я медленно провожу когтями по твоей спине вдоль позвоночника и ты невольно выгибаешься. Когда мои когти добираются до твоего подбородка, ты подставляешь мне шею. Я знаю, как нужно до тебя дотронуться, чтоб доставить тебе удовольствие. Правда, я не знаю, откуда мне это известно. Я могу сейчас убить тебя. Но я даже в мыслях не могу допустить этого. Я только касаюсь губами уголка твоих губ и говорю почти неслышно: «Я так счастлива, что ты приехал». Ты не отвечаешь. Да и что ты можешь мне ответить?
Потом беспокойный сон на разных кроватях. Утро. И солнечный свет вновь делает нас жестокими. Но ночью я уже знаю, что нужно. Нужно молчать. Как можно больше молчать. Так проще. Так не больно. Я наливаю тебе горячий напиток из вина и пряностей, даже не пытаясь что-то шепнуть над ним. И ты принимаешь чашку из моих рук. Ты доверяешь. Или тебе просто плевать. Я свожу все разговоры к минимуму. Мы говорим короткими фразами, больше на бытовую тему. И только в случае крайней необходимости. Единственная лирика, которую ты позволяешь себе, звучит так: «А Вы еще меня за ушком не почешете?». Да, конечно. Меня не может не радовать, что тебе приятны мои прикосновения. Я лежу на диване за твоей спиной. Ты смотришь в монитор, я смотрю на тебя. Напряженно, до боли в глазах. Кажется, мои пальцы стали совсем невесомыми. Я никогда никого так легко не касалась. Я смотрю, смотрю на тебя. У нас один воздух на двоих, одно пространство, одна жизнь. На ближайшие несколько часов. Я не пытаюсь запомнить, я просто ловлю момент. Я живу мгновением близости. Это все, что мне осталось. Ты говоришь, что мне хватит курить. Я не отвечаю своими обычными колкостями. Я просто делаю по-своему. Я прихожу к тебе, когда ты ложишься спать. Прижимаюсь губами к твоему плечу. Ты не уходишь. И это хорошо. Значит, мне дозволено еще немного побыть рядом. Может, ты понимаешь, что это жизненно важно для меня, а может ты просто устал и не хочешь двигаться. Так или иначе - ты рядом. В моем воспаленном сознании стучит мой беззвучный призыв к миру: «Остановите время». Уходит последний человек из этой комнаты. Я отворачиваюсь, накрываюсь отдельным одеялом. Мигают елочные гирлянды, пахнет хвоей.
У меня состояние, как в лихорадке. Полусон – полуявь. Я провела в таком состоянии сутки и пробуду в нем до тех пор, пока мы не расстанемся. Вернувшись в свой дом, я не буду помнить и половины того, что было. Может оно и к лучшему.
Ты не поворачиваешься и не обнимаешь меня. Впрочем, я и не ждала. Мне снится, будто мы занимаемся любовью. Все мерзко в этом сне. Я просыпаюсь, чувствуя ужас и отвращение. Поворачиваюсь в твою сторону и медленно успокаиваюсь. Ты, настоящий ты, никогда не скажешь и не сделаешь того, что говорил и делал твой двойник во сне. Я снова проваливаюсь в тяжелое, липкое забытье. Просыпаюсь, чувствуя твое дыхание. Твой лоб находится почти вплотную к моим губам. Я целую тебя и замираю. Чувствую, как забытье снова накрывает меня. Мелькает мысль, что мне хотелось бы так окоченеть, прижавшись к тебе губами. Я хочу проспать свою смерть. Забытье. Еще одно короткое пробуждение из-за того, что кто-то орет в нашей комнате. Открываем глаза и синхронно посылаем орущих на хуй. Забытье. Телефон звонит. Кажется, твой. Ты спишь, повернувшись ко мне спиной. Я кладу свою сухую горячую ладонь на твою руку и шепотом сообщаю о том, что нужно взять трубку. Ты говоришь по телефону. Потом выключаешь его. Ложишься рядом. Минут пять продолжается тишина, потом ты резко встаешь. Я говорю: «Доброе утро». Не дождавшись ответа, раздраженно поднимаюсь и босиком шлепаю на кухню курить. Потом уборка, потом попытки собраться, потом, потом, потом… Не помню. Память фиксирует момент, когда мы все выходим из дома. Перед тем, как сесть в автобус, поднимаю взгляд на тебя. У тебя глубокие, серые как грозовое небо глаза. Несчастливые глаза. Я обнимаю тебя и прижимаюсь щекой к твоей щеке. Потом в автобус, не оглядываясь.
Все. Время встречи вышло.
У меня пусто в груди и ни одной мысли в голове. И ни одной надежды.
Я приползаю домой. Пустая. Сломленная.
Так раненные драконы приходят умирать в свою пещеру.
-
-
03.01.2007 в 10:56Станет тебе ближе брата и дома,
Стоит искать его до скончанья времен,
Чтобы он не достался другому.
Девятьсот девяносто девять других
Увидят в тебе то, что видит весь свет,
А Тысячный не откажет в объятьях своих,
Даже когда весь мир говорит тебе "нет".
Он с тобой, если прав ты и если не прав.
Надо или не надо,
Встает на защиту у всех на глазах,
Только чтоб ты не падал!
Девятьсот девяносто девять бросят тебя,
Не стерпев насмешек и злости,
А Тысячный, бесконечно любя,
Будет рядом у эшафота - и после!
Р.Киплинг
-
-
04.01.2007 в 09:04-
-
04.01.2007 в 11:28-
-
04.01.2007 в 11:30-
-
04.01.2007 в 16:15