У меня нет принципов. У меня есть только нервы.
Вдох. Никотиново-горький, глубокий вдох. Тишина. Пустая комната. Холод и осеннее одиночество. Выдох. Дым в монитор. Вдох. Строки пляшут перед глазами, ощущаю себя оболочкой, пустой, звонкой, бесполезной и бессильной. Глаза стали темнее, глубже и, наверное, еще на одну вечность старше. Не сплю ночами, мечусь по комнате, как раненные звери мечутся. Выдох. Раздражение и злость на всех окружающих, окружающих, невидящих, как медленно загибается один из лучших людей. Тошнота на выдохе. Я слишком много курю. Вдох. Сигарета докурена и к черту эту пепельницу. Сминаю уголь кончиками пальцев. Выдох. Вот так, так, хорошо... Так можно на секунду перестать думать. Забыть о том, что сжигает тебя изнутри, покуда уголь сжигает твои пальцы. Вдох. Новая сигарета. Комната прокурена до полного отсутствия видимости. У меня озноб и температура. И кажется, что так холодно мне не было еще никогда. Выдох. Кашель. Ах, да. Бронхит обостряется осенью. К черту бронхит. Не до него. Вдох. Пишу. Пустые, лишние, не нужные никому слова. Слова, которыми никого не спасти, никому не помочь. Давлюсь этими словами, такими лишними и такими невысказанными. Пальцы стучат по клавишам, а рот будто зашит. Немота. Болит. Не пойму, где. Выдох. Выдох. Выдох. Выдох. Черт, кажется я забываю, как дышать...
Заполночные споры и пражские крыши.
Я играю на нервах, как маленький Заппа,
И пишу на манжетах, как некогда Ницше.
Я ношу только черный и то - наизнанку.
Не имею привычек и места под солнцем.
Но цитирую "Фауста", как наркоманка,
И зову тебя только по имени: Моцарт.
Я не знаю латыни, не рвусь на иконы,
Никогда не бывала привязана к дому.
Я всегда под прицелом, всегда вне закона.
И не плачу от боли, когда по живому.
Как ни странно, я искренне верю в приметы.
И пока ты со мной одним воздухом дышишь,
Улыбаюсь тебе, как седая Джульетта,
И курю сигареты без фильтра, как Ницше.