У меня нет принципов. У меня есть только нервы.
Самоизоляция. Круг общения сужается по каким-то внутренним причинам, мне неизвестным. Единственный человек, с которым я могу говорить свободно, находится за семь тысяч верст и я его никогда не видела. Но, могу. Потому что не осуждают, не обучают и не изучают. Потому что - просто и свободно.
Эта осень... Дарит ощущение какого-то глобального, простите, охуевания от этой жизни. Мне не больно, я не хочу плакать, у меня просто огромные потерянные глаза. Я не понимаю, что происходит. Происходящее воспринимается абсурдом. На пике каких-то конфликтов, в самом центре кошмара, когда обычно срываются, смотришь будто со стороны и думаешь: "Это бред. Так не бывает".
Что дальше?
Эта осень... Дарит ощущение какого-то глобального, простите, охуевания от этой жизни. Мне не больно, я не хочу плакать, у меня просто огромные потерянные глаза. Я не понимаю, что происходит. Происходящее воспринимается абсурдом. На пике каких-то конфликтов, в самом центре кошмара, когда обычно срываются, смотришь будто со стороны и думаешь: "Это бред. Так не бывает".
Что дальше?